Зарубежье

Беседа с эмигрантом со стажем Марком Котлярским и только прибывшей в страну комикессей из Петербурга Асей Явиц. Ася учит иврит, как проклятая и выступает со стендапом, а Марк возглавляет Союз российских писателей в Израиле и размышляет, почему русских писателей тянет в «колхоз».

Люди в Германии вполне в состоянии отделить путинский режим от России. Никому не приходит в голову отменять Толстого, но изучение русского языка и литературы в последние годы находится в критическом состоянии. На славистике училось много детей, вывезенных из бывшего СССР, но это поколение проходит

Я переехал в Париж в 1982 году, в эпоху Брежнева. Там я застал еще первую волну эмиграции и тех людей, которые работали в мире моды - старинных манекенщиц, леди Ию Абди, Тею Бобрикову, певицу Людмилу Лопато, знаменитых балерин прошлого, Нину Тихонову, Ксению Триполитову, Нину Вырубову

Люди, которые были бы посредниками между теми временами, когда в Ташкенте были Надежда Мандельштам, Анна Ахматова, Сергей Городецкий и современностью, почти все уехали в 90-е годы, когда было трудно русской интеллигенции, которая жила в Ташкенте. И сейчас ощущение, что начинается новая волна

Эмиграция давалась мне легко. Я доехал до Варшавы, поставил ноутбук и понял, что продолжаю работать с того, на чем вчера закончил. У Михаила Гаспарова в «Записях и выписках» есть прекрасная цитата Карла Крауса: «Далеко не до Египта, далеко до Восточного вокзала». И это всегда была моя ситуация

Советская филология существовала отдельно, потому что железный занавес действовал очень хорошо и люди привыкали думать на одни темы. Сейчас, с глобализацией, эмиграцией и пониманием того, что литература не может уместиться в рамках одной страны, люди включаются в мировые процессы культурного обмена

Я продукт советского времени. Если бы не революция, мои предки не встретились бы. В результате любовных отношений между представителями разных сословий появился поэт Дельфинов. Я мог бы родиться в Германии, мой папа был офицером и служил под Берлином, но мама уехала рожать меня в Москву

У нас сомнений даже не было, куда уезжать. У нас страсти к Израилю не было, мы ни в коем случае не сионисты и не убежденные националисты, но не было даже никаких размышлений. Мы полагали, что еврей из России хорошо будет жить только в Израиле.

Слово "правда", когда его переводят на другие языки, утрачивает половину своего смысла. Как правило переводят, как "истина": truth, Wahrheit, verità, но забывают про "право", про "справедливость". Философия, это та область мысли, которая старается утраченное и непереводимое вернуть в поле жизни

В 1979 году в Ленинграде вышел первый в СССР феминистский самиздат, редакцию которого перед началом Олимпиады-80 выслали из СССР. Одной из них была писательница Наталья Малаховская, с тех пор живущая в Австрии

Почти десть лет я работала на «Эхе», хотелось строить новую счастливую Россию будущего. 24 февраля стало понятно, что никакой счастливой России будущего в обозримом будущем не настанет. А самое главное, что у меня на руках трое маленьких детей, которых я не хочу растить в стране агрессоре

Людям хотелось воздуха свободы. Виктор Корчной, убежавший летом 1976 года, говорил, что в его бегстве нет политического контекста: "Я видел, что меня убивают, как шахматиста, а я хотел стать чемпионом мира"

Гость первого эпизода подкаста - историк, заведующий библиотекой "Мемориала"

Разговор о свободной России и россиянах, вынужденных более столетия строить модель своей страны за рубежом. Это судьбы эмигрантов, беженцев, невозвращенцев. Но не только. Россия, для живших и живущих в ней иностранцев, — это тоже зарубежье.